Объединительные процессы, шедшие последние два года среди националистических партий и движений, обернулись непосредственно накануне выборов 2019 года мощным расколом и публичным выяснением отношений.
Напомню, 14 октября партия «Свобода»* неожиданно и без согласования со своими союзниками по «Национальному манифесту» заявила о выдвижении в президенты от себя и от националистов в целом видного партийца Руслана Кошулинского. Хотя тот явно уступал по популярности вождю партии Олегу Тягнибоку, 19 ноября публичное обращение к «другим национально-патриотическим силам и ко всем украинцам поддержать кандидатуру Кошулинского на должность президента Украины» подписали наряду со «Свободой» также лидеры «Правого сектора»*, Конгресса украинских националистов (КУН), С14 и Организации украинских националистов (ОУН)*.
Более того, Руслана Кошулинского как единого кандидата националистов от своей партии «Державническая инициатива Яроша» (ДИЯ) поддержал и бывший в 2013—2015 годах лидером «Правого сектора» Дмитрий Ярош.
А вот «Национальный корпус», также подписавший 16 марта 2017 года вместо со «Свободой», «Правым сектором», С14, КУН и ОУН «Национальный манифест», выступил резко против кандидатуры Кошулинского, обвинив «Свободу» в срыве объединительных действий националистов, нежелании поступиться собственным раскрученным брендом и выдвижении заведомо непопулярного кандидата. То ли дело первый командир и вождь «Национального корпуса» Андрей Билецкий!
Между тем, если на президентских выборах националисты и так не имеют шансов, то на парламентских коалиция партий могла бы преодолеть 5%-й барьер в Верховную Раду. Но «Свобода» и «Национальный корпус» по отдельности этого сделать не смогут, а прочие выпадают за пределы даже статистической погрешности. Зачем же перечеркивать все?
Причины этого отчасти лежат в амбициях отдельных лидеров и организаций, отчасти — в давлении Администрации президента (Порошенко сейчас играет на правом поле и не заинтересован в оттоке даже пары процентов конкурентам по таковому). Но не только.
Немало причин и в типологической разнице тех, кто 16 марта 2017 года торжественно подписывал «Национальный манифест» об объединении действий. Напомню, это были партия «Свобода», «Правый сектор»*, «Национальный корпус», Конгресс украинских националистов, С14 и Организация украинских националистов (ОУН)*.
Это хороший повод напомнить о том, что, хотя России часто представляют правый политический спектр Украины как единообразный, стандартно маркируя всех как нацистов, это не так. На Украине, как и в любой другой стране, существуют правые движения разного типа — умеренные и радикальные, консервативные (направленные на сохранение существующей модели общества) и революционные (ставящие целью ее радикальный слом и преобразование), стоящие на позициях классического (бандеровского) национализма или интернационального неонацизма, опирающиеся на широкие слои населения определенных регионов или молодежную субкультуру, и т.д.
Как на Украине подражали западному фашизму
Запорожский исследователь правого радикализма на Украине Эдуард Андрющенко предложил в 2010 году очень удачную периодизацию этапов развития (и конфликтов) националистического движения в стране, которая, с рядом поправок, соответствует и моему представлению об этом.
Первый из этапов, пришедшийся на начало 1990-х годов, можно условно охарактеризовать как борьбу умеренных национал-демократов (представленных прежде всего мощным «Народным Рухом Украины», а также еще рядом партий) и национал-радикалов. Лагерь последних представляли УНА-УНСО*, отпочковавшийся от нее в 1993 году «Тризуб имени Степана Бандеры»*, малоизвестная ныне, но заметная тогда «Государственная самостоятельность Украины» («Державна самостійність України», ДСУ), и, конечно, Социал-национальная партия Украины (СНПУ). На основе последней в 2004 году путем ребрендинга и будет создана партия «Свобода».
Радикалы демонстративно третировали национал-демократов, к тому времени успешно прошедших в ряды законодательных собраний разного уровня, и делали ставку на создание боевых отрядов и уличное насилие против идеологических оппонентов. В плане идеологии национал-радикалы охотно заимствовали элементы отовсюду, в том числе у германского нацизма и итальянского фашизма. Правда, их представление редко шло дальше того, что показывалось в советских фильмах — колонны штурмовиков, эсэсовцы в черной форме (в такую будут облачены созданные в 1993 году «народные охранные отряды» СНПУ), жесткая вождистская структура, милитаризм, разговоры про арийцев и расизм. СНПУ, как самая продвинутая организация, заимствовала элементы у более современных ультраправых иностранных партий (например, «волчий крюк» в 1991 году был официальной символикой греческой «Золотой зари») и подробнее развивала темы расизма в своих официальных изданиях, таких как журнал «Элементы».
Но были ли они действительно фашистскими? Западные исследователи давно уже ввели термин «подражательный фашизм» (парафашизм), который характеризуется усвоением исключительно внешних черт фашизма (символика, форма, вождизм, римский салют) без основательного усвоения содержания, да, в общем-то, и методов. Подобные организации возникали в 1990-е годы и в России («Память», Русское национальное единство, Народно-социальная партия и т.д.), как правило, концентрируясь также исключительно на агрессивной внешней составляющей, декларациях о симпатиях к движениям Муссолини, Кодряну или Гитлера, бесконечных тренировках с оружием и без, и, разумеется, столь любимых ими маршах в униформе. И все это без внятной идеологии (как правило, костяк этих партий составляли бывшие сотрудники силовых органов, мечтавшие лишь о «наведении порядка» и «сильной руке») и, главное, четких планов прихода к власти, которыми отличались Муссолини и Гитлер.
Что касается скопированных СНПУ с Запада темы борьбы белой и цветных рас, вот выразительный пример столкновения теории и реальности. В 1995 году отделение СНПУ в Киеве возглавил Олесь Вахний, который начал массово вербовать туда скинхедов для борьбы с «засильем небелых иммигрантов» (в России аналогом этого был отделившийся в 1993 году от «Памяти» Русский национальный союз, с 1996 года массово вербовавший в свои ряды бритоголовых и воспевавший их карательные рейды). И вот, вспоминал позже Вахний, в 1997 году у него состоялся в офисе партии разговор с одним из лидеров СНПУ Ярославом Андрушкивом, который в ответ на пассажи Вахния про «заселение Центральной и Восточной Украины инорасовым элементом» раздраженно ответил: «Дались тебе эти горбоносые мусульмане и азиаты. У нас во Львове около 70 тысяч москалей. Они и являются проблемой, а ты мозги какими-то неграми и азербайджанцами забиваешь». Люди говорили на разных языках (один — националист-шовинист, другой — расист и нацист), и в итоге Вахния вскоре попросили прочь с поста главы киевского отделения СНПУ.
И ведь нельзя сказать, что причиной этому был один лишь Андрушкив с его «пещерной галицкой русофобией» (к чему сводит вопрос Вахний). Теоретик СНПУ Андрей Поцелуйко писал в 1999 году в идеологическом журнале партии «Ориентиры», редактируемом Андреем Парубием (лидером боевого крыла партии): «Не всех европейцев можно считать полностью белыми людьми. Да, население южных провинций некоторых европейских стран — это европейские «цветные», которые своей генетической природой отличаются, например, от арабов и кавказцев. Да, русские, по сути, являются разновидностью «цветных» туранских этносов». Такая вот «борьба за белую расу» в галицком варианте.
Борьба за сердца среднего класса
К 2003 году национал-радикальная волна, поднявшаяся в начале 1990-х годов, полностью выдохлась — ДСУ исчезла, УНА-УНСО* распалась на ряд конкурирующих групп (ряд ее вождей и вовсе пополнили парламентские партии), а СНПУ произвела решительный ребрендинг в сторону умеренности. Попасть благодаря этому в коалицию «Наша Украина» Виктора Ющенко (где уже был КУН и ряд подобных партий) не удалось, но спустя несколько лет бесславных провалов на выборах «Свобода», разработав к тому времени весьма содержательную политическую программу, смогла взять реванш.
На досрочных выборах депутатов Киевского городского совета 25 марта 2008 года «Свобода» набрала 2,08% и обошла «Нашу Украину» с 2,01%. На досрочных выборах 25 марта 2009 года в Тернопольский областной совет «Свобода» получает первое место с 34,69%, «Наша Украина» оказывается на шестом с 5,50%. На местных выборах 31 октября 2010 года «Свобода» с многократным отрывом обходит всех при голосовании в областные и городские советы Львова, Тернополя и Ивано-Франковска, проведя также своих мэров и практически ставя эти регионы под свой контроль (как в начале 1990-х — «Народный Рух Украины»). Наконец, на выборах в Верховную Раду 28 октября 2012 года партия Олега Тягнибока набирает 10,44% голосов (пятое место) и создает фракцию из 38 депутатов, хотя ранее никогда не могла преодолеть 5%-й барьер.
Эти успехи многие связывают с тем, что Виктор Янукович был заинтересован в выводе Тягнибока во второй тур президентских выборов 2015 года, где смог бы мобилизовать свой электорат против кандидата-«фашиста». Но это основано на опросах 2013 года, уж точно никто не мог этого прогнозировать в 2010 году. Да, на руку «Свободе» сыграл недопуск Блока Юлии Тимошенко (главного оппонента Януковича) на львовские выборы в 2010 году.
Но прежде всего — распад и деградация «Нашей Украины» и вошедших в ее состав национально-демократических партий. Сравнивая результаты последней на выборах 2006—2007 годов, нельзя не отметить, что позже «Свобода» будет собирать щедрую (и часто даже совпадающую по процентам) жатву в тех же самых регионах. Точно так же, кстати, как и «Наша Украина» успешно выступала в тех же регионах, где был силен в 1990-е годы «Народный Рух Украины», в 2002 году вошедший в ее состав.
Безусловно, «Свобода» в 2012 году приобрела более радикальный характер, создавая или привлекая на местах в свои ряды агрессивную молодежь и вмешиваясь в любые значимые для общества конфликты (от борьбы с паломниками-хасидами в Умани до точечной застройки в Киеве), но ее целевая аудитория была схожей — средний класс, студенчество и интеллигенция западных регионов и столицы страны (здесь были как местные идейные националисты, так и многочисленные перебравшиеся из провинции).
В 2014 году «Свобода» сильно потеряла в поддержке, так как западноукраинский умеренно националистический избиратель ушел к «Народному фронту», но сохранила свое влияние как в Галичине, так и в ряде других западноукраинских регионов. Уход в оппозицию в конце 2014 года позволил ей успешно играть на протестном поле.
Воины белой расы
Кризис националистических партий, пришедшийся на начало нулевых годов, совпал по времени с расцветом неонацистской молодежной субкультуры, пришедшей с Запада, — скинхедов, футбольных хулиганов, приверженцев определенных стилей рок-музыки (прежде всего black metal). К тому же массовая миграция на Украину с Кавказа, из Средней Азии и стран третьего мира повышала градус этнической нетерпимости, и наиболее дальновидные из правых радикалов начали задумываться о том, что новая ультраправая генерация имеет свои плюсы, если только дать ей четкую структуру и организацию.
Так начинается взлет «новых правых» (условное название Андрющенко, не имеющее отношение к французским «новым правым»), среди которых лидировали созданные в 2005 году харьковский «Патриот Украины» Андрея Билецкого и киевская Украинская национал-трудовая партия (УНТП). Первая была создана выходцами из «Тризуба»* (сам Билецкий), УНА-УНСО* и СНПУ, вторая — из скинхед-субкультуры и оранжевой «Поры». Первая вербовала в свои ряды студентов и сотрудничала с бритоголовыми и ультрас, вторые преимущественно из вторых и состояли (в 2009 году УНТП преобразуется в движение «Автономных националистов», копирующих модных немецких ультраправых).
Если в 1991 году программа СНПУ своим радикализмом произвела эффект разорвавшейся атомной бомбы, то в 2007 году аналогичное впечатление произвел на членов «Свободы» программный сборник «Патриота Украины». «Новые правые» прямо и открыто апеллировали к Третьему рейху, к расизму, ставили доминантой борьбу против заселяющих Украину представителей «чуждых небелых рас». Классическая бандеровская идеология была им интересна крайне мало, они либо старались найти в деятельности ОУН-УПА* сближающие ее с Третьим рейхом моменты (как УНТП), либо ставили на щит фигуру первого вождя ОУН* Евгена Коновальца, сотрудничавшего с Третьим рейхом (как «Патриот Украины», где на Билецкого намекали как на Коновальца наших дней).
В свою очередь, «старые правые» в лице «Тризуба»*, УНА-УНСО*, Молодежного националистического конгресса, «Национального альянса» и ряда других организаций публично обвиняли представителей «новых правых» в чуждости украинской националистической традиции и даже (подписали в 2005 году декларацию под названием «Национализм против нацизма». На марши в честь УПА представители двух течений ходили отдельными колоннами, а в 2008 году дошло и до двух отдельных маршей в Киеве, второй из которых (радикальный) сначала публично коллективно осудили в прессе «старые правые», а затем жестко разогнала полиция.
Доходило и до взаимных столкновений, так как «новые правые» делали ставку на уличный террор и резко нападали (вербально и физически), в том числе на «старых», осуждавших нацизм в связи с тем, что гитлеровцы с определенного момента начали отправлять оуновцев в концлагеря, где многие из них погибли. В феврале 2007 года был случай, когда представители «Тризуба»*, УНА-УНСО* и «Украинского сопротивления» сожгли в Бабьем Яре флаг Третьего рейха, после чего представители неонацистской субкультуры «забили им стрелку» в центре города, на которую пришло с каждой стороны человек по несколько десятков бойцов с цепями, стеклянными бутылками и прочим. До побоища не дошло, но некоторым из пришедших их оппоненты на нервах набили морды.
При Викторе Януковиче это противостояние временно сошло на нет, так как силовики начали прессовать и тех, и других. Но характерно, что когда в двадцатых числах ноября 2014 года на Евромайдане создавался «Правый сектор»*, в него не вошли «Свобода», ОУН, КУН, «Национальный альянс» и прочие, создавшие свои собственные сотни. Присоединился к «Правому сектору»* лишь «Тризуб», в силу того, во-первых, что при верности идеям бандеровского национализма они стояли на максимально радикальной, милитантной позиции и ситуативно оказались вместе с неонацистами и «Братством», во-вторых, эта организация перед этим подвергалась столь же сильному прессингу силовиков. Сильная в ряде западных городов УНА-УНСО* плотно союзничала с «Правым сектором»*, хотя и держалась самостоятельно. Будучи единственной из радикалов имеющей зарегистрированную партию, она стала платформой для создания в марте 2014 года политической партии «Правый сектор»* (позже УНА-УНСО* выделилась из нее).
После Майдана
После победы Майдана дороги этих движений разошлись (у одних быстрее, у других чуть позже), каждая создала свои добровольческие взводы, роты и батальоны в АТО. Первым, кстати, взорвался изнутри «Правый сектор»*, где сразу же после победы Евромайдана выделилась революционная фракция в лице неонацистского «Белого молота» под руководством Владислава Горанина (Горана), публично заклеймившая Яроша за то, что тот* ни разу не появлялся на баррикадах, где они бились с «Беркутом». Тогда же выпали «автономные националисты» Житомира во главе с Олегом Пионтковским (Пеней), изгнанные с поста лидера местного «Правого сектора» за чрезмерный радикализм (они начали подготовку к захватам местных соборов УПЦ).
Впрочем, Горанину его радикальность уже в начале марта 2014 года обеспечила арест, откуда он был опущен под условие отправки со своими бойцами в АТО (так появился взвод «Белого молота» в майдановском батальоне «Айдар»). Основная же масса юных радикалов пока что пребывала в состояния питательного бульона в организации Яроша, так что более благоразумный Билецкий формально оставался в «Правом секторе» как можно дольше, выбив себе статус главы силового направления организации в четырех восточных областях, а затем легализовав свой батальон (куда вступил позже и Пеня, прославив вскоре часть фотографиями со свастикой в соцсетях) в составе МВД.
После скандала Пеню выгнали из «Азова» от греха подальше, но отнюдь не из-за того, что такие взгляды в части не приветствовались. Более того, в 2016 году Пеня возглавил «Национальный корпус» в родной Житомирской области! Неудивительно, ведь актив и «Азова», и созданной затем полком партии составляли бывшие скинхеды, действующие футбольные ультрас и прочая радикальная публика, дополненная ветеранами АТО.
«Правый сектор»* и «Азов» ходили на марши 14 октября вместе, но если сначала первый однозначно доминировал численно, то затем сильно сдал. После ухода в ноябре 2015 года Яроша, которого поддержали все батальоны «Правого сектора»* на фронте, и выхода закарпатского отделения (наиболее богатого оружием) организация утратила отделения во многих регионах и была вынуждена пытаться создавать их заново. Многие бывшие «правосеки» в 2015 — 2016 годах целыми организациями пополняли в регионах ряды Гражданского корпуса «Азов». Не все остались, конечно, но тенденция была налицо.
Объяснялось это аморфностью возникшей в 2014 году организации, но, главное, тем, что Ярош и его ближайшее окружение принесли туда из «Тризуба»* любовь к камуфляжу и оружию, но при этом полное отсутствие понимания (и желания) к политической борьбе. В итоге, устрашавшая всех недавно организация слилась в ноль, на марше УПА* в 2018 году ее представляла группка из нескольких десятков людей в камуфляже, совсем затерявшаяся на фоне колонн «Легиона «Свободы» и «Национального корпуса».
Партии Тягнибока и Билецкого долгое время открыто конкурировали за лидерство на правом поле, например, в 2016 году в Киеве проходило два марша УПА* — один проводила «Свобода», и ОУН* проводили свой марш, а другой — «Азов» и «Правый сектор. Однако далее стало ясно, что пройти в Верховную Раду националисты могут лишь вместе, 16 марта 2017 года «Свобода», «Национальный корпус», КУН, С14 и ОУН торжественно подписали «Национальный манифест» об объединении усилий. Впрочем, как видим, альянс оказался недолгим, как сплав из разнородных металлов. И быстро распался.