В годовщину полного снятия блокады Ленинграда, 27 января, один из топовых блогеров «Живого журнала» выложил у себя на странице документальный фильм «Блокада Ленинграда — оперативная память». Причем популярный блогер из Санкт-Петербурга сам хорошо пишет и фотографирует, а тут вдруг ограничился чужой работой, озаглавив пост «Без лишних слов». На поверку оказалось, что слов как раз-таки в фильме много, и все они направлены на очернение России, а тема блокады с помощью известных питерских историков, журналистов и общественников использована лишь как инструмент информационной войны против «авторитарного режима».
Корреспондент Федерального агентства новостей в деталях демонстрирует, как манипулируют общественным мнением и что получается, когда свою историю отдают на откуп другим.
«Белые каски» от тележурналистики
Выложенный в YouTube фильм его авторы с телеканала «Настоящее время» (признан в РФ иностранным агентом) предваряют объяснением, что блокада — «самая сокрытая трагедия Второй мировой войны», что, «несмотря на количество жертв, сопоставимое с Холокостом, масштабы трагедии долгое время умалчивались госпропагандой», что «тема блокады подменялась мифом о героической обороне Ленинграда», а «современная Россия переняла советский опыт трактовки неприятных страниц собственной истории».
И далее с пафосом:
«Миллионы погибших, чьи судьбы не вписывались в государственную концепцию героизма, до сих пор не помянуты достойным образом. Огромный город не имеет современного адекватного масштабу трагедии музея, а попытка его создания была заблокирована государственными чиновниками».
После нескольких минут просмотра фильма погуглил — кто же эти правдолюбцы? Оказалось, это русскоязычный телеканал с редакцией в Праге — совместный медиапроект «Радио Свобода»1 и «Голоса Америки»1. Телеканал финансируется с помощью грантов Конгресса США через Агентство США по глобальным медиа... Этакие «белые каски» от тележурналистики, у которых, тем не менее, 229 тысяч подписчиков на YouTube, а фильм, о котором идет речь, за четыре дня посмотрели 15 тысяч человек.
Тавтология и пафос авторов «кина» и его участников
В самом начале предполагаемого раскрытия «истин» о блокаде историк Лев Лурье в кадре заявляет, что это вторая по величине после Холокоста гуманитарная катастрофа в истории человечества ХХ века. Однако кандидат исторических наук запамятовал как минимум о геноциде армян, когда в Османской Турции под завесой Первой мировой войны были уничтожены от полутора до двух миллионов мирных жителей.
«Советская цивилизация создала особый тип памяти об этой трагедии, — звучит дикторский закадровый текст. — Надо всем царил монументальный знак тавтологии: травма автоматически означала подвиг, пафос — правду, жертвы были героями, а гранитные монументы до неразличения сливались с образом государства».
Сразу после этого Юрий Вульф, создатель стены памяти «Конная,10», отмечает, что на местах захоронений стоят обелиски, на некоторых даже не написано, что там жертвы блокады — просто, мол, «защитникам Ленинграда».
«Все защитники, оказывается: дети — защитники и воины — защитники», — с тем самым пафосом, о котором говорилось выше, «изобличает» российскую «тавтологию» господин Вульф.
Да, Юрий Исаакович, дети тоже были защитниками вместе со всем гражданским населением! Герои своего города и своей Родины. Та же 11-летняя Таня Савичева, чей дневник стал символом блокады, в те дни, пока еще была способна двигаться, вместе с другими детьми помогала очищать чердаки домов от мусора, чтобы при попадании зажигательных бомб пожаров было меньше. Ведь за время блокады враг сбросил на город 107 158 бомб, выпустил 148 478 тяжелых снарядов. Из-за этого Ленинград полыхал в пожарах — всего их было 13455, согласно данным Центрального государственного архива Санкт-Петербурга.
Только за один день 8 сентября 1941 года, который считается началом блокады, Ленинград перенес массовые бомбежки, когда враг обрушил на город 6327 зажигательных бомб, от которых заполыхали дома и деревянные мосты. Тогда же сгорели и Бадаевские склады с частью зерна и сахара, а также аттракцион «американские горки», где тоже прятали зерно. Всего в тот день было 178 пожаров!
В сентябре же у порта «Осиновец» на Ладожском озере фашистские бомбардировщики потопили и несколько барж, которые везли более трех тысяч тонн зерна. В октябре большую часть уже проросшего зерна удалось поднять, просушить и перемолоть для смешивания с хорошей мукой. Стратегических запасов продуктов в Ленинграде не было…
Дети-герои и судьба семьи Савичевых
Погибших пожарных заменяли подростки — мальчишки и девчонки. Противопожарные отряды формировались на предприятиях, в домохозяйствах. Действовала и местная противовоздушная оборона (МПВО), члены которой помогали жителям во время бомбежек спускаться в бомбоубежища, дежурили на крышах и чердаках, где специальными щипцами захватывали зажигательные бомбы, сбрасывая их на землю или кидая в стоявшие ящики с песком или в чаны с водой. Примерно 500 детей в 1943 году были представлены к наградам. Но ничего об этом в фильме не сказано…
А еще Таня Савичева вместе с другими детьми собирала бутылки для «коктейлей Молотова». Так что дети не сидели сложа руки. Те, кто постарше, вместе с женщинами рыли окопы вокруг города.
Говоря о семье Савичевых, нельзя не упомянуть о старшем брате Тани Леониде (Леке, как его называли домашние) и дядях — Василии (умрет 13 апреля 1942-го) и Алексее (его не станет 10 мая 1942-го). В первые же дни войны они попытались отправиться на фронт, но получили отказ в военкомате. У Леки было плохое зрение, а дяди не прошли по возрасту — 56 и 70 лет.
Лека работал на Адмиралтейском заводе, оставаясь там ночевать и работая по две смены. Зимой в стужу не было сил пройти несколько километров со 2-й линии Васильевского острова на завод через продуваемый ветрами мост лейтенанта Шмидта длиной в 331 метр. Зиму Лека пережил, а умер в 24 года от дистрофии в заводском стационаре 17 марта 1942 года.
Но первой из семьи скончалась 32-летняя Танина сестра Женя, работавшая на Невском машиностроительном заводе тоже часто в две смены, еще и сдававшая тайком от мамы (умерла 13 мая 1942-го) и бабушки (угасла 25 января 1942-го) кровь для раненых красноармейцев. Так появилась первая запись в блокноте, который стал дневником Тани: «Женя умерла 28 дек в 12.00 час утра 1941 г.».
Президент России Владимир Путин 18 января на встрече с ветеранами войны и представителями патриотических объединений в Музее обороны и блокады Ленинграда впервые озвучил поражающие воображение цифры — жители Ленинграда за время блокады сдали для фронтовиков 144 тон крови!
Духовный стержень не дал сломаться людям, продолжавшим защищать себя и город, в котором не ходил транспорт, не было ни электричества, ни воды, ни отопления. А зимы стояли лютые, и нормы суррогата хлеба на человека зимой с 1941 по 1942 годы составляли всего 125 граммов, рабочим полагалось 250, что не могло восполнить сил. Лишь в декабре умерли 50 тысяч человек, в январе 1942-го — более 100 тысяч, в феврале — 108 тысяч.
В подобных нечеловеческих условиях самопожертвование ленинградцев уму непостижимо, особенно «цивилизованному» Западу, который всем европейским гуртом навалился на СССР.
И сейчас некоторым из этих виновников развязывания Второй мировой войны хватает наглости приравнивать СССР к нацистской Германии и обвинять Советский Союз в том, что якобы именно он вместе с Гитлером устроил мировую бойню. Вот и за геноцид ленинградцев в войну Европа так и не покаялась до сих пор. И вряд ли покается.
Сама Таня скончалась от болезней и дистрофии в эвакуации в 1944 году. Спаслись лишь ее брат Михаил (отправился 21 июня 1941 в деревню Дворищи под Гдовом к родне и с началом войны ушел в партизаны) и сестра Нина (срочно эвакуированная 28 февраля 1942 года вместе с заводом). Благодаря им и стало известно о дневнике самой младшей в семье — Тани Савичевой, который нашли по возвращении в родной город и в свою квартиру.
Конечно, все это должно быть известно и Юрию Вульфу, который, надо отдать ему должное, в 2017 году издал книгу «Конная, 10. Память и имя», увековечив память всех жителей этого ленинградского дома по улице Конной, рассказав, кем они были, как жили-выживали во время блокады, кто погиб на фронтах Великой Отечественной, а кто пропал без вести. Сам Юрий живет напротив этого дома, в котором в войну жили его родные.
Но смотрим дальше. Цель фильма постепенно обретает заведомо ожидаемые черты:
«В постсоветское время возникло множество зон частной памяти, интереса к судьбам конкретных, а не обезличенных людей, — следует объясняющий якобы все вкрадчивый закадровый голос. — Стали подниматься вопросы ответственности государства. В новом веке эти естественные процессы постепенно пришли в противоречие с формирующимся в России авторитарным режимом, который все чаще ищет свою легитимность в позднем СССР».
А не сдать ли было Ленинград за пивко баварское?
После этого зрителям показывают Виталия Дымарского, главреда журнала «Дилетант» и радиостанции «Эхо Петербурга». Чтобы было понятно, основатель журнала — главред радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. Прославился журнал тем, что совместно с «Эхом Москвы» и телеканалом «Дождь» на этом же телеканале в передаче «Дилетанты» в феврале 2014 провел скандальный опрос: «Надо ли было сдавать Ленинград?»
И о чем же в фильме зрителям рассказывает Дымарский? Конечно же, о том, что трагедия блокады «усугубилась действиями советского руководства», что «обида в городе существует до сих пор» на это руководство, которое «мало что сделало для того, чтобы этого избежать».
Чтобы не оставалось сомнений в тяжести неких действий советского руководства, которые главред «Дилетанта» не называет, зрителям показывают блокадную хронику с трупами на улицах города. Позиция «дилетантов», судя по их опросу, предельно понятна. И главная вина руководителей Ленинграда, видимо, заключается в том, что они не сдали город врагу. Если Дымарский и иже с ним предполагают, что так удалось бы избежать страшных жертв блокады, то глубоко ошибаются.
Это сейчас, в свободной России, принявшей тогда на себя основную тяжесть войны и всех связанных потерь, Виталий Наумович, трудившийся в перестройку в престижном советском агентстве печати «Новости» (главном внешнепропагандистском рупоре СССР), а с 1989 по 1991 года выступающий редактором-консультантом журнала «Коммунист», может критиковать всех и вся и баварское пивко попивать.
Впрочем, при первом президенте РФ Борисе Ельцине он тоже не был обижен — служил завкорпунктом РИА Новости во Франции. В 2000-е был главой дирекции общественно-политических программ на телеканале «ТВ Центр», генеральным директором ГРК «Радио России», замом главреда «Российской газеты», председателем совета директоров, вице-президентом компании развития общественных связей…
Упоминаю эти факты биографии, чтобы было понятно, что Виталий Наумович — стреляный воробей, должен понимать, «как наше слово отзовется». Поэтому никакого баварского пивка после сдачи врагу Ленинграда невозможно даже представить, что должно быть понятно и Дымарскому, и Вульфу, и Венедиктову, и Лурье…
Они бы точно сейчас ничего не вещали, так как даже не появились бы на свет. С их родителями расправились бы в первую очередь. А потом и со славянами, и другими «недочеловеками», которые, по планам Гитлера, подлежали уничтожению. Как и Ленинград, который должен был быть стерт с лица земли.
Но идем дальше. Создается ощущение, что фразы интервьюированных нарезаны так, как удобно авторам фильма, подгонявшим материал под свою концепцию, что все в России пытаются скрыть правду о великой трагедии. Ага, и только Конгресс США с помощью «Настоящего времени» научит нас Родину любить…
Ложь и провокация…
«Блокада остается теперь скрытой как для людей внутри страны, так и за рубежом, — заявляет в кадре художник Людмила Белова. — Ничего никто не знает».
Ей (или все же авторам фильма?) вторит все тот же Лев Лурье — писатель, краевед, четырехкратный победитель конкурса петербургских журналистов «Золотое перо»:
«Поэтому мы все жили и сейчас живем с этим ощущением какой-то неразгаданной тайны, то есть мы все знали, что был какой-то страшный ужас, скелет в шкафу».
А как же книги, фильмы, сотня музеев о блокаде, Пискаревское мемориальное братское кладбище?! Хочется спросить у авторов.
Но на экране — все трупы и трупы под звуки метронома. Идет подспудное нагнетание, усиление негативных посылов зрителю.
«Сейчас в Петербурге функционирует лишь один государственный музей, посвященный обороне и блокаде Ленинграда, — вновь звучит закадровая речь. — Расположен он в Соляном городке и занимает здание, принадлежащее министерству обороны. Его экспозиция и концепция — предмет давней общественной дискуссии».
И вот черед новой порции претензий. Тот же Дымарский отмечает, что «пытаются все время формулировку перевернуть (опять без адресатов. — Прим. ФАН), что это музей обороны Ленинграда, а не блокады».
Да, на давно не менявшейся вывеске, которую показывают в фильме, значится: «Музей обороны Ленинграда». Но официальное его название вполне известно — Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда.
Затем Лурье сравнивает музей со школьной экспозицией, сознательно принижая его статус и откровенно передергивая:
«Какое-то количество винтовок — советских и немецких, какие-то фотографии героев. Там есть, конечно, и блокадная комната — всего понемножку. Но в основном это [посвящено] героической обороне Ленинграда».
Дальше всех идет Милена Третьякова — историк, заместитель директора Центра выставочных и музейных проектов. Она категорично заявляет, что музей работает неудовлетворительно. Потому что экспонаты без истории: «чашка или кукла» рассказывают только о том, что производилось в Советском Союзе в то время. Странно, что госпожа Третьякова не позаботилась об этом, будучи замдиректора по научной работе данного музея с 2014 по 2017 годы.
Характерно, что данные слова расходятся и с кадрами из музея, где в этот момент для младшеклассников проводят экскурсию и, безусловно, рассказывают о той истории, которой так не достает Милене Третьяковой.
Следом в кадре вновь появляется Лурье и с обидой добавляет, что ни он, ни кто-либо другой из известных историков не принимают участия в создании экспозиции в Соляном городке, а собирают ее «абсолютно неизвестные в музейной среде люди».
«Никого не пронимает ничего в этом музее, — бьет наотмашь Людмила Белова, бывшая директором этого музея около двух лет. — Это равнодушное совершенно пространство, которое сделано равнодушными людьми для того, чтобы поставить галочку».
Обида и в этом случае явно застит глаза и разум. И в гневе брошенные слова опять не совпадают с демонстрируемыми кадрами. А на них — хлебные карточки, на весах лежит маленький кусочек блокадного хлеба, который выдавался в день на человека… И все это не муляжи, не подделки. Кого это может оставить равнодушным? Человек с какой душонкой может смотреть на это все спокойно?
Я очень давно был в этом музее, но не могу забыть до сих пор ни этот крохотный паек, ни общее впечатление от предметов быта, собранных у жителей Ленинграда, переживших то страшное время.
«От общения с группой нашего телеканала руководство музея вежливо отказалось, сославшись на подготовку к очередному историческому юбилею», — вновь звучит за кадром голосок с хрипотцой.
Проект нового музея на 6 миллиардов рублей оказался нежизнеспособным
Затем зрителям рассказывают, что в Санкт-Петербурге пять лет назад «стартовал» (появился лишь замысел) проект нового масштабного музейно-выставочного комплекса обороны и блокады Ленинграда. В конкурсе (в сентябре 2017 года) победил проект архитектурного бюро «Студия 44» Никиты Явейна. Но работа над новым музеем спустя год была заморожена.
Сам Никита Явейн объясняет это тем, что многие испугались вскрывать ящик Пандоры, чтобы не рассказывать о злоупотреблениях, не обидеть некоторые страны Европы, которые вместе с гитлеровцами сознательно морили голодом ленинградцев...
Но отмечу, обо всем этом и пишут (в том числе и ФАН), и снимают фильмы, и говорят. Запретных тем сейчас не существует. А вот денег на огромный музейный комплекс, планировавшийся на Смольной набережной (вне шаговой доступности от ближайшей станции метро), в бюджете города не оказалось — начальная стоимость проекта составляла шесть миллиардов рублей. Замечу, сама идея нового монументального музея принадлежала бывшему губернатору Санкт-Петербурга Георгию Полтавченко.
В апреле же 2019 года тогда еще временно исполнявший обязанности губернатора Санкт-Петербурга Александр Беглов объяснил публично, что решено расширять музей в Соляном переулке.
«Это пожелание большинства граждан, блокадников, ветеранов Великой Отечественной войны», — отметил он.
Также Беглов рассказал о договоренности с Минобороны, которое часть своих помещений (3500 тысячи квадратных метров на первых порах) в Соляном городке безвозмездно передаст музею. Кроме того, запланировано создать филиалы музея в трамвайном парке, на хлебозаводе (где пекли блокадный хлеб), в Доме радио (откуда ленинградцы получали все новости). Музеи, где их нет, будут созданы и в тех городах России и бывших республиках Советского Союза, которые принимали ленинградцев во время блокады.
Музей в Соляном переулке — сам по себе несет отпечаток истории, так как первую экспозицию о жизни и борьбе в заблокированном Ленинграде жители города открыли уже в 1944 году. А в 76-ю годовщину полного прорыва блокады, 27 января 2019 года, Владимир Путин выделил из резервного фонда президента 150 миллионов рублей на создание новой экспозиции музея обороны и блокады Ленинграда на Соляном переулке.
«Вы придурки, нет?»
Но все та же Милена Третьякова, из-под которой уплыло новое перспективное рабочее место, отмечает, что «кошмар этого проекта, что он не состоялся, в том, что мы бы получили новую говорящую архитектуру, которая в Петербурге за последние 30 лет не создана».
А Лев Лурье так и вообще указывает, что память о блокаде не будет почтена нужным образом, что в России установлен авторитарный режим в «путинском виде».
Фильм явно приближается к кульминации всей убогой «американской правды» о России.
«Этот режим смертельно боится самой постановки вопроса (в кадре ненавязчиво мелькает заграничный делец-оппозиционер Михаил Ходорковский. — Прим. ФАН), что начальство вообще и государство в частности может быть хоть в чем-то виновато, — безапелляционно утверждает диктор, которому, к слову, до закадрового голоса Ефима Копеляна из «17 мгновений весны» как до Луны. — Опрос о разумности сдачи города гитлеровским войскам, состоявшийся на телеканале «Дождь», привел к фактическому разгрому канала, потерявшему рекламодателей и огромную зрительскую аудиторию».
На экране появляется один из телеведущих «Дождя» Павел Лобков со словами:
«Целая Госдума обсуждала, является ли кощунством любое упоминание о том, что могло бы быть, если…»
И вслед тут же «авторитарный» Путин в кадре заявляет:
«Когда я слышу, что может было бы хорошо Ленинград сдать и так далее, мне хочется сказать: «Вы придурки, нет? Вас бы никого не было…»
Далее упомянутый выше «эховец» и «дилетантец» Виталий Дымарский кается и признается, что переживал. Но, выясняется, что вовсе не о мерзости поставленного вопроса, а о своей роли в неприятностях, случившихся из-за этого с «Дождем».
«Глупость была и реакция, и вопрос, — со снисходительной улыбкой раздает в свою очередь всем сестрам по серьгам всезнающий Лев Лурье. — Каждому балбесу, который учится в школе, известно, что город Ленинград сдать было невозможно, потому что его никто не хотел брать. Все, точка. Вопрос не имеет смысла».
Каждый балбес, говоришь? Чего же тогда геббельсовские листовки призывали жителей Ленинграда «не содействовать сопротивлению», запугивали бомбежками и уговаривали сдаться по-хорошему, как сделали цивилизованные парижане, например? Об этом американские грантополучатели, конечно, тоже ничего не сказали.
Даже не хочется набирать полные цинизма слова из этой листовки. На увеличенных снимках можете прочитать эту пакость сами.
Только «Праздника» Красовского Ленинграду и не хватало
Но вернемся к якобы документальному фильму «Настоящего времени», в котором от защиты печально известного опроса «Дождя» вдруг кидаются защищать картину «Праздник» Алексея Красовского, выступившего режиссером, продюсером и сценаристом этого «шедевра», показанного в YouTube 3 января 2019 года.
Специально посмотрел кинофантазию о встрече Нового года в пригороде блокадного Ленинграда в семье ученого, создающего бактериологическое оружие и за это имеющего спецпаек, личного водителя и отдельный дом! Не знаю, чего там начитался Красовский, хотя претендовал было на рассказ о нелицеприятной странице блокады: спецпайках, выживании большинства и сытой жизни номенклатуры. Тема очень серьезная и драматичная, но сведена к уровню буффонады с черным юмором и очень слабой, а местами беспомощной игрой задействованных пятерых актеров, кроме, пожалуй, Алены Бабенко.
Но и она, как и вся картина, снятая, по сути, в одной комнате на коленке в формате телеспектакля, а не художественного фильма, вызывают глубокую жалость и сожаление, что таким образом надсмеялись над трагедией ленинградцев и Ленинграда.
Вместо искреннего разговора 48-летний Красовский сляпал абсурдную антрепризную дешевку, в которую можно было бы запихнуть хоть черта лысого. И он, как видим, вполне там присутствует.
Жаль, что 24-летний Павел Табаков поучаствовал в этом бездарном «блокадном капустничке», не сумев поверить, что и понятно, в представленные обстоятельства. Олег Павлович явно не одобрил бы выбор сына…
В этом плане сложно не согласиться с тем же Лурье, отмечающим надуманность сюжета Красовского, но в то же время напоминающим о том, что во время блокады действовала и черная экономика, в которой огромное значение имела барахолка.
«Люди, у которых были драгоценности или предметы искусства, не погибали от голода, а значит, огромное количество продовольствия разворовывалось, — делает вывод историк. — Но при этом я должен сказать, что из-за того, что Жданов (Андрей Жданов — член Политбюро ЦК ВКП (б) с 1939 года, в годы Великой Отечественной войны — член Военного совета Северо-Западного направления и до 1944 г. — Военного совета Ленинградского фронта. — Прим. ФАН) съел три ромбабы, ни один ребенок не погиб. Я не вижу в этом [связи], это ложная цель, я бы так сказал, эта история с неравенством».
Несмотря на это утверждение, авторы пропагандистской ленты рассказывают, как досталось фильму Красовского от «фабрики интернет-троллей», прокуратуры и Госдумы. Появляется в кадре и сам Алексей, жалующийся на призывы запретить его кривое детище, прослушку телефонов и угрозы в адрес семьи.
«Они (кто? — Прим. ФАН) врывались на показ, они крушили-ломали, они поджидали не по тому адресу меня, — перечисляет автор «Праздника». — Мне прислали фотографию сына, идущего в школу: вот, мол, мы знаем в какую школу он ходит…»
Однако Красовский ничего не говорит о том, обращался ли он в полицию, наказали ли хоть кого-то из тех, о ком он рассказывает. Зато режиссер-сценарист-продюсер рассуждает о том, что в обстоятельствах блокады «мы все-таки не разобрались, не отрефлексировали, не пережили, не извлекли никаких уроков».
Видимо, его надругательство над темой — это и есть объективная попытка разбирательства.
«Заходить на эту территорию у нас не разрешено, — почему-то убежден изрядно потоптавшийся на теме блокады Красовский. — Там сидят люди, которые просто сегодня переписывают историю. Блокада должна быть тоже переписана. Все, кто против этого, с ними сражаются. Количество правды уменьшается…»
Просто правдолюбец и страстотерпец какой-то во плоти… Эх, Алексей Олегович, если то, что вы сняли, называть правдой, то какая же может быть кривда в вашем исполнении?
Поганые рты не должны измываться над историей
«Мы заткнем рот тем, кто пытается переиначить историю…» — появляется следом обрезанная авторами «документального» кинчика фраза Владимира Путина, сказанная на встрече с ветеранами и представителями патриотических организаций Санкт-Петербурга 18 января (оперативно слепили фильмец).
А что же не полностью процитировали президента России? Это ведь не какой-там художник-куратор или краевед, или бывший стоматолог, подавшийся в режиссеры…
«Мы заткнем рот тем, кто пытается переиначить историю, подать ее в ложном свете и принизить роль наших отцов и дедов, наших героев, которые погибали, защищая свою Родину и практически весь мир от коричневой чумы», — заявил тогда президент.
А еще он употребил словосочетание «поганый рот», которое как нельзя лучше характеризует всех желающих втоптать ветеранов и историю России в грязь, обвинить ее во всех смертных грехах, поставить на одну доску с нацистской Германией.
Нюрнбергский трибунал этим потомкам подельников Гитлера уже не указ?
«Нежелание российского руководства изменить позицию в отношении блокады вызывает ответную реакцию. Местные активисты сами решают, как достойно увековечить память о миллионах жертв блокады», — закадровый «Голос Америки» дует в свою дуду, приводя пример инициативы пенсионера и гражданского активиста Юрия Вульфа, о котором говорилось в начале статьи и который вряд ли предполагал, что он противостоит всему российскому руководству.
Доброе дело Юрий Исаакович сделал, найдя и озвучив имена 400 жильцов дома, в котором родился и сам в 1946 году. К концу войны в пятиэтажном здании с коммунальными квартирами остались в живых только 241 человек.
Однако рассуждения Вульфа о трагедии блокады авторы фильма ловко вплетают в конструкцию антироссийской направленности, как, впрочем, и других фигурантов этого пропагандистского творения.
«То, что делает государство, и то, как оно это делает, вызывает ощущение пустоты, не наполненности, недовольства, — играет свою скрипку Лурье. — Если можно сделать что-то самим, то значит, нужно это делать самим…»
Если переиначить известную пословицу, Вульф с Лурье запрягают, а «правдоискатели» из «Настоящего времени» погоняют. А их кураторы из Конгресса США довольно потирают руки.
Блокада — не про людоедство и умирание, а про сопротивление и подвиг
Подобное «документальное кино» наряду с санкциями, дипломатическими выпадами, отъемом дипсобственности России в США, сентябрьской резолюцией Европарламента, аналогичными январскими резолюциями Польши и Латвии является элементом войны, но информационной и очень важной, так как победа в ней значит не меньше, чем на полях сражений. Ведь полуправдой с откровенной ложью переформатировать историю, зомбировать молодежь при недостатках преподавания истории в школах России, особенно периода Великой Отечественной войны, становится не так уж и сложно.
Можно только приветствовать акцию комитета «День памяти 8 сентября» по чтению на улицах Петербурга списков погибших блокадников. Приветствовать, помогать, но не противопоставлять тому, что делает государство. А сейчас ведь министерство обороны и не только раскрывают многие, прежде секретные, страницы военной поры.
Но об этом авторы фильма тоже молчат, выискивая негатив даже там, где его нет и быть не может. Они почему-то не процитировали слова той же Милены Третьяковой (которую используют в своей диверсионной агитке), написанные ею самой в большом письме, которое она передала петербургскому порталу MR7 и опубликованному еще 27 января 2019 года:
«Сегодня более 100 музеев рассказывают историю блокады Ленинграда, причем по объему некоторые экспозиции сравнимы или даже больше, чем экспозиция музея в Соляном переулке. И они обладают большими по составу коллекциями блокадного времени».
Как вам такое признание Третьяковой, идущей вразрез «линии партии», ратующей за подрыв доверия к «авторитарному путинскому режиму»? Пропагандисты, склепавшие фильм на американские гранты, усиленно пытаются создать ощущение того, что в нынешней России, как и в СССР, хотят скрыть от народа правду, что все плохо, что власть совершает кощунство, что делается все не так…
«Вместо долгожданного здания нового музейно-выставочного комплекса Петербург получил первый в своей истории зимний военный парад 27 января [2019 года], — с трагизмом в голосе вещают радетели истории блокады. — В очередную годовщину дня снятия блокады, исторически считавшуюся днем тишины и скорби, по Дворцовой площади прошли колонны бронетехники».
Следом Виталий Дымарский, говоря за всех петербуржцев, у которых сидит «ген памяти блокады», выражает неудовольствие «дешевыми спектаклями, типа полевых кухонь, которые стоят на Марсовом поле», где кормят кашей. Он возмущается и утверждает, что «вот это должно унижать людей, тем более тех, кто пережили это время».
Почему «унижать» и чем «унижать», Виталий Наумович не объясняет. О «запредельности» парада, об отсутствии «культуры скорби», «глумлении» говорят уже упоминавшиеся выше Белова и Лурье.
«Есть герой-дурак, который смеется на похоронах и рыдает на свадьбах, — отмечает Лев Яковлевич под картинку парада, где на первом плане, в частности, председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко и губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов. — Власть, прошлая и нынешняя, занимается этим».
Коротко подытожу. Заявления представленных в фильме общественников с обиженными историками, которых не допустили до создания экспозиций в существующем музее и прикрыли проект нового музейного комплекса, посвященного блокаде, очень даже понятны. Как понятно и то, что их чувства умело использовали для очередного антироссийского заряда.
Существующий музей блокады — это, безусловно, в первую очередь музей обороны, что бы там «дымарские» и прочие не говорили. Причем, героической, как бы это кому-нибудь и не нравилось. Потому что блокада — это не про людоедство и умирание, это про сопротивление, подвиг и жизнь!
1 СМИ, включенное в реестр иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента.