Ни Крым, ни ядерное оружие СССР не были причиной конфликта между тремя руководителями — российским Борисом Ельциным (ныне почившим), белорусским Станиславом Шушкевичем и украинским Леонидом Кравчуком — когда 8 декабря 1991 года они контрольным выстрелом прикончили Советский Союз в непролазной и населенной зубрами Беловежской пуще на западе Белоруссии.
Ни Крым, ни ядерное оружие СССР не были причиной конфликта между тремя руководителями — российским Борисом Ельциным (ныне почившим), белорусским Станиславом Шушкевичем и украинским Леонидом Кравчуком — когда 8 декабря 1991 года они контрольным выстрелом прикончили Советский Союз в непролазной и населенной зубрами Беловежской пуще на западе Белоруссии.
Нынешней осенью, в своем кабинете в центре Киева, Кравчук, первый президент Украины, поделился с EL PAÍS воспоминаниями о той исторической встрече четверть века назад на правительственной даче в Вискулях, где три лидера расторгли Союзный договор, документ, согласно которому в 1922 году было основано советское государство.
«На той встрече речь о Крыме не шла», — подчеркивает Кравчук, имея в виду полуостров в Черном море, с 1954 года принадлежавший Украине, а 70 лет спустя аннексированный Россией.
«Я знал, что Россия не отдаст Крым, что попытается вернуть его себе, но не думал, что это будет сделано таким образом, при помощи армии, с таким вопиющим нарушением международного права, да еще и под прикрытием Майдана, когда на Украине не было ни власти, ни порядка и не могли приниматься государственные решения», — говорит Кравчук.
Крым — это навязчивая идея России, по мнению украинского политика со стажем. «Я надеялся, что Россия предложит Украине этот вопрос на обсуждение, и даже допускал возможность проведения референдума, но не под дулом пистолета». «Всякий раз, когда российский парламент принимал решения по Крыму, Ельцин, который не хотел конфликта с Киевом, заминал вопрос, заявляя, что официальную позицию по нему представляют президент страны и МИД».
«Русские захватили Крым, а теперь не знают, что с ним делать, потому что он оказался тяжелым и дорогостоящим балластом», — отмечает он. Кравчук цитирует зятя Никиты Хрущева, журналиста Алексей Аджубея, который утверждал, что украинских руководителей заставили включить полуостров в состав республики, чтобы облегчить бедственное положение русских, посланных туда на проживание взамен депортированных в 1944 году татар. Республиканские советы России и Украины одобрили решение ЦК КПСС.
В августе 1991 года группа советских высокопоставленных функционеров предприняла попытку государственного переворота, воспрепятствовав таким образом подписанию нового Союзного договора, который должен был заменить подписанный в 1922-ом. Осенью три советских республики вышли из состава СССР и еще две собирались отвернуться от Москвы, но оставалось десять (из бывших 15-ти, входивших в Союз до августа), готовых вести переговоры с Горбачевым об обновлении государства. Уровень их требований повысился, теперь они собирались выступать за конфедерацию вместо федерации, которой довольствовались до августа.
Советский Союз трещал по швам. «В октябре 1991 года, когда мы с Борисом Ельциным предложили создать конфедерацию, Горбачев спросил, кто же будет ее президентом, и Ельцин выкрутился, предложив поочередное президентство, но Горбачеву это не понравилось. Думаю, что он согласился бы на конфедерацию, если бы мы гарантировали ему президентское кресло», — рассказывает Кравчук.
Во время длительных совещаний в своей подмосковной резиденции Горбачев пытался спасти государство и самого себя. Леонид Кравчук рассказывает, что их с Ельциным терпение было исчерпано, когда президент СССР, не уведомив руководителей союзных республик, пригласил к обсуждению руководителей автономий (подчиненных республикам единиц в СССР). Участие последних в подписании Союзного договора явно склонило бы весы в пользу Горбачева, который «считал, что автономии выступят за сохранение СССР, и так оно и было». Поэтому он тайно пригласил их руководителей, чтобы поставить нас перед фактом, а именно: подписантами договора будут не только республики, но и автономии«, — говорит Леонид Кравчук.
«Переговоры забуксовали. Все были недовольны. Ельцин хотел понимать, выступает ли он от имени всей России или только ее части. Он спрашивал, чьи интересы он представляет, если каждая автономная область имеет собственный голос. Представители автономий не были знакомы с разработанным нами текстом договора, потому что им он не был предварительно разослан».
Украинский, белорусский и российский лидеры решили собраться в Беловежской пуще за спиной Горбачева, воспользовавшись официальным визитом Ельцина в Белоруссию. Кравчук предварительно обезопасил тылы благодаря победе в президентских выборах на Украине и прошедшему 1 декабря референдуму, на котором украинцы массово проголосовали за выход из СССР. В ожидании Ельцина украинский лидер отправился на охоту. «Был страшный мороз, а у меня не было ни подходящей обуви, ни одежды», — вспоминает он. Вечером 7 декабря Ельцин прибыл в Вискули. На следующий день собравшиеся подписали два документа, в которых констатировалось, что «СССР прекращает свое существование как субъект международного права и геополитическая реальность», а вместо него основывается Содружество Независимых Государств (СНГ).
Российская делегация ехала в Беловежскую пущу с мыслью сохранить государство и «хотела декларации о необходимости „нового взгляда“ на него», — поясняет Кравчук. «Прежде чем начать работу над текстами, Ельцин задал мне два вопроса от имени Горбачева. Он хотел знать, был бы готов верховный совет Украины проголосовать за новый союзный договор, если он будет учитывать предложения украинской стороны. А также, готов ли я подписать союзный договор на тех же условиях». Но Горбачев опоздал. «Если бы мне задали эти вопросы месяц назад, я вернулся бы в Киев, чтобы обсудить это с парламентом, но теперь ни я, ни парламент не могли решить этот вопрос, потому что украинский народ 91% голосов высказался в пользу независимости и избрал меня президентом этого нового независимого государства».
«Вся Украина проголосовала за независимость, ни одна область не высказалась против», — горячо настаивает он. За выход из СССР проголосовали и 55% крымчан, подчеркивает Кравчук. «Сейчас об этом забыли», — отмечает он. Ельцин и его команда предприняли слабую попытку отстоять общее государство, но вскоре дали украинцам себя убедить. Беловежские соглашения и последовавшие за ними в том же месяце были зарегистрированы в ООН.
Ракетная защита
На момент распада СССР на территории Украины насчитывалось 165 стратегических ракет, каждая с пятью ядерными боеголовками, из них 118 — на жидком топливе, а остальные — на твердом. Кравчук утверждает, что он не собирался забирать их себе. «Я реалист. И я принимал решение не один. Я пригласил специалистов, ученых, военных и спросил их, можем ли мы оставить себе эти ракеты, обеспечивая их боеготовность и управление ими, и они ответили отрицательно. Ядерное оружие, находившееся на территории Украины, контролировалось Россией. Срок годности всех ядерных боеголовок стратегических ракет, как с жидким, так и с твердым топливом, истекал в 1997 году. Они превратились бы в источник опасности, следовало бы заменить их, но мы бы не смогли этого сделать».
«Если бы кроме большого научно-технического потенциала у на еще были бы деньги, не исключено, что мы смогли бы наладить собственное производство ядерных боеголовок», — рассуждает он. И добавляет: «Другой вопрос, как на это отреагировали бы в мире. Тогдашний президент США Билл Клинтон и его вице-президент Альберт Гор сказали мне прямо, что Украина должна вывезти ядерные ракеты со своей территории, потому что все 165 ракет, все без исключения, были направлены на США». Американцы нервничали, украинцы тоже, потому что «кнопка находилась в России», но если «с нашей территории была бы произведена атака на США, их ответный удар был бы против нас». Так был принят Будапештсткий меморандум 1994 года, в котором Россия, США и Великобритания давали гарантии Украине в обмен на отказ от ядерных вооружений. Сейчас говорят, что нет механизма для исполнения положений меморандума, а я говорю, что нет желания и политической воли«.
Кравчук не сожалеет о том, что Украине пришлось отказаться от ядерного оружия. «Как я могу жалеть о том, что просто стояло и ржавело?» — уверяет он и признает, что в разгар потрясений, вызванных разрывом экономических связей, разрушением финансовой системы, инфляцией, он не раз спрашивал себя, «не лучше ли было постепенно идти к независимости через создание конфедерации». «Но сейчас бессмысленно об этом думать. Есть Украина, которая развивается по демократическому пути, идет сложной дорогой, со своими противоречиями и конфликтами, но идет вперед и сохраняет свою независимлсть. Чего мне жаль сегодня, так это того, что наши депутаты не могут договориться между собой и навести порядок у себя в доме, особенно в условиях войны, которую ведет против нас Россия».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.