Федеральное агентство новостей публикует интервью с депутатом Госдумы РФ Сергеем Боярским, посвященное животрепещущим вопросам законодательства: пенсионной реформе, законопроекту о курильщиках и многим другим.
Российский политик, депутат Государственной думы Сергей Боярский в интервью Федеральному агентству новостей рассказал, как обсуждение пенсионной реформы влияет на отношения между парламентариями; что он знает о мнении народа; чем российская Госдума отличается от Верховной рады Украины и почему он решил вернуть курилки в здания аэропортов.
— Сергей Михайлович, мы с вами разговариваем в дни заключительных чтений закона о пенсионной реформе — что скажете о ходе последних дискуссий в Думе?
— Думские заседания — это финальная точка, которой предшествовала огромная работа с самого начала поступления законопроекта в Госдуму. Она велась депутатским корпусом, партийной линией; сторонники «Единой России» предоставляли во всех регионах площадки для дискуссий, сбора предложений, критики, разъяснений, обсуждений с людьми в коллективах и профессиональных сообществах.
В августе проходили большие парламентские слушания с приглашением всех заинтересованных лиц, публично отстаивавших свою позицию. Кроме того, большую роль сыграл президент, который внес свои коррективы — они были поддержаны единогласно всеми партиями. Были те, кто голосовал против законопроекта, но вопрос: зачем тогда голосовать за президентские правки? Это политическое лукавство, я его понимаю: наверное, так устроена система парламентаризма во всем мире, что нужно занимать определенную позицию, выделяться и отстаивать свою повестку, таким способом выглядеть в глазах своего избирателя особенным образом.
Пенсионные изменения необходимы стране, это единственный возможный путь к сохранению пенсионной системы для будущих поколений. Предложенные президентом и нашей партией поправки сделали реформу более справедливой, качественной, сглаженной: самые острые моменты были сняты.
Сегодня, принимая на себя весь груз ответственности, мы полностью убеждены в том, что находимся на верном пути: уверен, поколение людей, которые будут пользоваться стабильной пенсионной системой в будущем, оценят тот вклад, который внесли и президент, и депутатский корпус, и парламент VII созыва, пойдя на такую превентивную непопулярную меру.
У нас было время, чтобы ничего не трогать. Но мы заранее предвидим, как будет развиваться демография в стране, как будет расти продолжительность жизни. Понимаем, что существующие размеры пенсий не устраивают ни нас, ни тех, кто их получает, а их рост возможно обеспечить только серьезными изменениями, поэтому мы приняли во втором чтении такое важное решение.
— Несмотря на общую поддержку президентских поправок, во время всех этапов чтений депутаты разных фракций спорили, многие высказывались против закона. Какая атмосфера создается в зале, когда идет обсуждение пенсионной реформы?
— Атмосфера в Госдуме спокойная. Я был невероятно удивлен тем, как сильны бывают разногласия в парламенте во время обсуждения вопросов и насколько быстро они снимаются, когда нужно переключиться на следующую тему. Умение уважительно и достойно себя вести по отношению к человеку с другой позицией — это то, что выгодно отличает Госдуму РФ от, скажем, украинской Верховной рады, депутаты которой периодически сходятся в рукопашной битве.
Надеюсь, в Госдуму такая практика уже не вернется (хотя такие случаи бывали, насколько мне известно). Как вы видите, даже при обсуждении таких острых вопросов, как изменения в пенсионной системе, максимум, что мы видели — флешмоб от КПРФ в футболках, на что абсолютно обоснованно отреагировали коллеги с просьбой прекратить балаган (депутаты КПРФ начали заседание в футболках с перечеркнутыми цифрами 65 и 63. — Прим. ФАН).
— Значит, даже обсуждение такого сложного вопроса повлияло на отношения между депутатами?
— Наверняка случаются конфликты между людьми, но я их пока не наблюдал и сам в них не состою. Да, мы иногда полемизируем и занимаем кардинально разные позиции, но сходимся в одном: мы патриоты, представляем всех граждан России и все ее территории, отстаиваем их интересы в стенах Думы. И часто это непростой диалог.
— Многие ваши коллеги апеллировали к мнениям своих избирателей. Что слышали вы от людей в регионах по поводу пенсионной реформы?
— Это непопулярное изменение, и говорить о том, что оно было встречено с воодушевлением, было бы неверно. Мы прекрасно понимали, на что шли. Люди боялись того, в чем не разобрались. Депутатский корпус, я вам скажу, тоже не сразу разобрался, многие еще долго путались. Это была задача и депутатского корпуса, и СМИ — методично и терпеливо объяснять, что нас ждет.
Несмотря на то что было дано рекордное время на поправки и закон обсуждался все лето, для людей время пролетело стремительно. Остались те, кто до конца сути изменений так и не понял. Кроме того, наши коллеги с противоположной позицией постарались подлить масла в огонь и жонглировали фактами, терминами. Я провел много встреч с людьми в разных регионах и убедился в том, что если спокойно и аргументированно с людьми поговорить, то после того, как уходят эмоции и первое отторжение, появляется понимание необходимости перемен.
О пенсионной реформе можно с помощью разных образов говорить. Дмитрий Анатольевич (Медведев. — Прим. ФАН) говорил про горькое лекарство, а я бы даже сказал, про операцию, которую предстоит сделать. Немногие решаются на операцию, всегда хочется ее избежать. Но, к сожалению, диагноз, который поставили правительство и профильные министерства, был неутешительным.
Отменить эту операцию означало бы рискнуть жизнью пациента — в нашем случае всей пенсионной системой. Продолжая метафору, мы пошли на оперативное вмешательство, но растянули срок наблюдения и амбулаторное лечение, мягко и щадяще распределили изменения во времени, чтобы все смогли к ним подготовиться. В том числе были сделаны поправки для тех, кого перемены ждут уже в следующем году.
В параллели с основным законопроектом мы рассматриваем целый пакет дополнительных мер. Это и ратификация 102-й статьи МРОТ, которая гарантирует 40% от среднего заработка — беспрецедентное по своей ответственности и социальной нагрузке решение. Это дополнительные барьеры против несправедливого отношения к сотрудникам предпенсионного возраста при трудоустройстве и увольнении. Это и небольшой — капля в море, — но солидарный морально-этический вклад депутатов в отказ от своих преференций. Это и справедливое предложение напрямую передавать деньги, изъятые у казнокрадов и коррупционеров, в пенсионный фонд, а не просто в общий бюджет.
Чем дальше мы будем подходить к моменту изменений, тем больше мы будем заниматься парламентским контролем. Я, как один из сопредседателей центрального координационного совета «Единой России», инициировал в регионах обсуждение готовности к профессиональной переориентации. Мы собираем всю информацию, представим всю аналитику в министерство труда, будем выбирать лучшие практики и смотреть, какие регионы на что способны.
В целом незащищенные люди нашей страны — те, кто уже вышел на пенсию и не работает, — уже на следующий год должны ощутить первые позитивные изменения, ради чего все и затевалось. Они получат серьезную прибавку, которая теперь будет всегда выше инфляции. Я могу понять разочарование людей, которым сейчас приходится менять свои планы на ближайшие два-три года.
Но когда в 35-40 лет люди на полном серьезе пытаются отстаивать свои пенсионные права, я их не понимаю. Вы что, не хотите поработать лишние пять лет, чтобы ваши бабушки, а потом родители получили большую пенсию? Мне такие настроения всегда казались искусственно подогретыми. По крайней мере, мои сверстники относятся к этим изменениям спокойно, готовы и хотят работать как можно дольше и во благо тех, кто уже работать не может.
— Как восприняли обращение президента в Думе? Он лично взял ответственность за непопулярную меру, а депутаты готовы поступить так?
— Я всегда с большим уважением относился к [президенту РФ] Владимиру Путину, и для меня не было сюрпризом его решение. Я был уверен в том, что он не оставит ни людей, ни правительство, ни депутатский корпус наедине с непростым решением и разделит его со страной, положив на чашу весов свой авторитет, свое государственное видение развития страны и свой опыт. Этим президент еще раз доказал, что он уже давно не рядовой политик, а настоящий государственный лидер, который не действует в угоду конъюнктуры и своих политических интересов, а работает ради будущего нашей страны.
— Сергей Михайлович, ваш авторский законопроект о возвращении курилок в аэропорт многих удивил. Насколько я понимаю, вы намерены его отстаивать, несмотря на отказ Минздрава? Чем он вам так важен?
— Да, я соавтор целого пакета законопроектов в разных сферах — это и Интернет, и противодействие угрозам в сети, и экология, и жестокое обращение с животными, и вандализм в отношении предметов искусства. Но из моих авторских — это возврат курилок в аэропорты. Я уверен, что в ближайшее время после чтения бюджета будет решено, выносить ли его на обсуждение.
Лично я не вижу в нем ничего удивительного и, наоборот, — удивляюсь тому, что его так резко восприняли. Видимо, эти люди сами не бывают в аэропортах. На сегодняшний день, уже пять лет после того, как здания аэропортов попали под действия федерального закона, в них запрещена установка курительных кабинок.
На территории аэропорта можно покурить только снаружи — в 15 метрах от здания, и то, если вы провожающий или встречающий. А вот если вы вылетаете или ждете транзитного перелета, выйти на улицу вы не можете, только если сниметесь с рейса. Этим законом мы спровоцировали людей, зависимых от никотина, искать себе убежище. Они нашли его в туалетах, где из-за дыма теперь можно вешать топор.
Все наши благие попытки оградить людей от воздействия табачного дыма сработали в обратную сторону: теперь у нас дымом дышат и беременные женщины, и дети, и все некурящие. Хотя в курилку никто из них не пошел бы, и табаком там пахнет меньше, чем сейчас в туалетах. Я настаиваю на том, что это глупость, и на том, чтобы вернуть кабинки, как это сделано во всех цивилизованных странах мира.
Заботясь о некурящих, они для курящих делают закутки с хорошей вентиляцией, где можно при задержке или отмены рейса удовлетворить свое желание. Пагубное, подчеркиваю, потому что я сам не курю и всех призываю бросать. Но людей зависимых тоже можно понять — на то она и зависимость, что ты не можешь в полной степени контролировать себя, особенно когда тебя провоцирует запах табачного дыма из туалета и тоже тянет нарушить закон.
— Удивляет не только содержание вашего закона, а его форма: мы уже отвыкли от того, что в России что-то возвращают. Обычно отменяют и запрещают.
— Мне кажется, в России так складывается практика, что законодательство пытается наложить много ограничений и запретов. Это создает имидж власти-жандарма, что неверно. Подчинить все законам невозможно, мы не можем написать запрещающие законы на все случаи жизни. Многое зависит от воспитания, от образования человека и примеров, на которые он опирается в жизни. Воспитанный человек не закурит за столом, где сидит женщина или ребенок. Такому и не нужен был никакой запрещающий закон.
Но те, кому всегда было наплевать на окружающих, теперь курят в туалетах. Штраф в 500 рублей их не остановит, в 1000 рублей — тоже. С человеком, который заперся в туалете и курит, ничего не сделать. Никакие меры контроля к нему не применить. Даже полицейские тоже курят там же. Повесить датчик — он будет пищать все время, перманентно, потому что накурено в туалетах круглосуточно. Кроме того, возникает угроза пожара, потому что когда человек пытается спрятаться, он в стрессе может бросить горящий окурок в пакет с бумагой, пластиком.
Я предлагаю закон, основанный на логике и международном опыте. Альтернативное предложение от Минздрава, который выступает основным критиком моего закона, не поступает. При этом Минздрав почему-то не против присутствия в аэропортах курительной новинки iqos, которая назойливо предлагается всем пассажирам.
Или другая ситуация: у нас сейчас в гостиницах пишут: «Этот номер предназначен для некурящих. В случае, если вы закурите, к вашему счету будет добавлено 5000 рублей за специальную уборку номера». Это не штраф, это зарабатывание денег на законе. Никто же не вызывает полицию: лучше 5000 рублей получить. Так это про деньги или про заботу о людях?
Я не люблю, когда людей используют для достижения своих коммерческих или политических интересов. Бороться надо не с курильщиками, а с курением. Я не вижу программ по борьбе с курением, зато наблюдаю растущий рынок вейпа, растущий рынок iqos. Я вижу растущий интерес молодежи к этим альтернативным способам курения и наблюдаю, как казна пополняется активами от продажи табачной продукции.
Пока сигареты находятся в легальном поле, пока не запрещены к ввозу, реализации, не приравнены к наркотическим средствам, пока мы получаем за это деньги в бюджет, надо более уважительно относиться к зависимым людям — мы сами потворствуем их появлению.